[НЕ]ВЕРНОСТЬ. Что делать, когда не знаешь, что делать - Наталья Николаевна Краснова

ребенком. А он сына, знаешь, как любит! Он только сына любит и меня! – Наташка начала уже задыхаться от эмоций, поэтому резко запила свою любовь компотом и успокоилась. – Щас они тренировку закончили, пойдут на обед сюда, я с ним поговорю.

Хоккеисты и правда, шаркая ногами, как лыжники, огибая наш столик, нестройными рядами потянулись в дальний угол хоккейной столовой. Наташка, которая сидела лицом к двери, здоровалась с каждым. Причем выражение ее лица и интонация слова «привет» варьировались от холодно-нейтрального до восторженно-экспрессивного. Вдруг вместо «привета» Наташка распахнула свои голубые глаза, и ее губы расплылись в блаженной улыбке. Ну, понятно, это в столовку вошел Он. Я оторвалась от сосиски и повернула голову налево.

Дальше все было как в самом банальном фильме для подростков. Помните, когда входит главный герой, и все в рапиде, где замедленная сьемка? Ну, вот я увидела этот спецэффект в реальности. Оказывается, какие-то особо ценные моменты наш мозг каким-то образом «замедляет», чтобы как можно подробнее рассмотреть все детали картинки. А картинка была хороша. Поравнявшись с нашим столиком, картинка кивнула головой и произнесла:

– Привет, Наташ.

Наташкин хоккеист пошел дальше, а я не отрываясь смотрела ему вслед. «Это че щас было?» – спросила я у своего мозга. Мозг молчал. В такие моменты мозг всегда молчит.

– Это че щас было? – Голос Наташки звучал тревожно. – Он с тобой поздоровался?

– Да с чего бы это? – пожала я плечами, продолжая смотреть в дальний угол ресторана, куда ушел Наташкин хоккеист. – Он, по-моему, тебе сказал: «Привет, Наташ». По имени тебя назвал.

– Ну, ты-то тоже Наташа. И он смотрел прям на тебя! Капец, он у меня сегодня получит вечером в клубе! – Наташка сгребла тарелки на поднос, и даже мою с недоеденной гречкой. Невзирая на мой протест, она решительно взяла поднос в руки (и себя тоже) и, грозно покачивая бедрами, вышла вон из ресторана. Я посмотрела на ее хоккеиста. Тот уже сидел за дальним столиком и ел в ускоренной перемотке. Рапид больше не включался. Показалось. И я поспешила за подругой. Нагнала я ее уже около лифта.

– Он реально офигел! Так себя вести! – Наташка не могла успокоиться. – Чтоб ты понимала, когда мы с ним наедине, он настолько мой, насколько вообще один человек может принадлежать другому человеку! Но на публике… Как будто он старается, чтобы никто не заметил, как сильно он меня любит. Бесит меня!

А я стояла рядом с ней и вспоминала этот мимолетный взгляд. Так бывает, какая-то мелочь, какая-то незначительная деталь западает в память так, что невозможно от нее избавиться.

– Блин, Краснова, мы минут десять уже лифт ждем! – возмущенно воскликнула Наташка. – Надо в техническую службу написать!

– Или надо на кнопку нажать, – неожиданно спохватилась я и нажала на вызов лифта. Лифт любезно распахнул перед нами свои двери. Наташка расхохоталась. Красивая она, подумалось мне. И он тоже красивый. Я мотнула головой, отгоняя нехорошие мысли.

«Привет))) Игноришь меня?)))»

Я крутила в руках телефон, периодически открывая это сообщение, отправленное мне с незнакомого номера, и закрывая его вновь.

«Это Денис. Помнишь меня? Я в столовке сегодня поздоровался с тобой))))»

Я посмотрела на экран заблокированного телефона. 23:16. В такое время пишут только пьяные и влюбленные. Скорее всего, он пьян. Наташка же сказала, что они сегодня вечером идут в клуб. Наверное, это вообще не он пишет, озарила меня неожиданная догадка. Ну конечно! Это пишет мне Наташка с его телефона! Все встало на свои места. Где-то в глубине души я чувствовала разочарование, но в то же время облегчение: я не влипла в этот любовный треугольник.

Я разблокировала свой телефон и бодро набрала ответ на это сообщение:

«Привет, Наташка! Как дела? Отобрала у него телефон?»

Не успела я перечитать свое отправленное сообщение, как мне прилетело следующее:

«Да это я, Денис! Я тебе сегодня улыбался на раскатке, помнишь?»

А я не то чтобы не помнила. Я этого не видела. У людей с плохим зрением бывает такое. Мы видим просто движущиеся по белому льду черные пятна, это если домашний матч. И белые пятна, если команда на выезде. В какой именно момент одно из пятен мне улыбалось, я категорически не помнила. Видимо, слишком долго вспоминала, потому что Наташкин хоккеист прислал еще одно сообщение:

«Хочешь, сходим завтра в кино?»

Я вспомнила одного Форварда таранного типа и поежилась. «Ну, такое кино мне не надо», – подумала я и на всякий случай написала:

«Наташка, хватит прикалываться. Лучше приходи завтра ко мне в менеджерскую после 12:00, дело есть».

Жесть какая-то. У меня аж спина вспотела. Это все из-за нервов. Если это была такая «проверка на дружбу», я ее прошла. Потому что настоящих подруг надо ценить. И я легла спать с уверенностью, что завтра предъявлю Наташке за этот диалог.

В 12:00 Наташка не пришла. У нее в пресс-центре обнаружились какие-то важные дела, поэтому она делала эти дела и важный вид одновременно. Она в этом профи. А я сидела в своем кабинете и разбирала макулатуру на своем столе. Старые хоккейные программки занимали половину поверхности стола, поэтому я начала их скидывать в мусорное ведро. На секунду мой взгляд остановился на программке, где во весь форзац красовалось лицо Наташкиного хоккеиста. «От греха подальше», – пробурчала я, и программка отправилась в мусорное ведро.

– Нормальное у вас отношение к игрокам клуба, – насмешливо прозвучал чей-то голос. Денис стоял прямо в центре нашей менеджерской и, улыбаясь, смотрел на меня. – А где остальные менеджеры?

Я с виноватым выражением лица поспешно и неуклюже начала доставать хоккейные программки из мусорного ведра (как будто это могло исправить первое впечатление) и укладывать их обратно неровной стопкой на своем столе.

– Обед. Ушли на обед. Обедать. Есть ушли. Пищу употреблять ушли, – вдруг начала путанно объяснять я. Создавалось ощущение, что я просто где-то нашла словарь синонимов и выбираю из него подходящие к случаю цитаты. – А тебе кого надо? Гелю? Я позвоню ей.

– Мне тебя надо. Ты же мне вчера сказала, чтобы я зашел к тебе после 12:00. 12:30 – это как раз «после двенадцати», правильно? – подытожил Наташкин хоккеист и улыбнулся. – Ну, что, идем в кино?

Мне очень сильно хотелось пойти с ним в кино, но так же сильно мне не хотелось пойти на фиг из дружбы с Наташкой. В состоянии фрустрации я достала еще одну программку из мусорного ведра и машинально положила ее в стопку на остальные, старательно разглаживая фотографию хоккеиста на форзаце.

– Не, ну это уже лишнее, –